supremus

между интеллектом и инстинктом

СРЕДА
Ужастно хочется чего-либо написать, просто руки чешутся. Голова полна. Полна самыми разными мыслями, ощущениями датами и фактами. Но неизвестно, совсем неизвестно, как их употребить и кому они интересны эти мысли.то. Вот несколько недель назад один тип сказал, что он книжку писать будет. В основном о тех кто умер, из живых возьмет Корчного. А вот обо мне он ничего не напишет. Странно. Обида это или так неловко оброненное слово без всякой задней мысли? Действительно, чем Корчной лучше меня? А с другой, да что он, этот писатель, знает обо мне? Да ничего он не знает. И боюсь, мало знал чего подобного, близкого. Любопытно, были ли у Корчного такие идеи и чувства? приключения, нелепости. Странно, если бы они не бывали у каждого из живущих на землею Иначе разве были бы мы так друг на друга похожи с высоты птичьего полета, как похожи друг на друга муравьи, копошащиеся, мельтешащие в траве и на муравьиных путях.
"РАБОТАЙ И МОЛИСЬ"
Хорошо было протестантам, чтобы как-то отвлечься, кто-то из них запомнил забубнил эту спасительную формулу. Не нужно было о чем.то задумываться, вот есть оправдание, позитивное объяснение необходимости процветания персонального и общественного. Гете и Сен.Симон. Хотя все суета сует. Вот американцы из компьютерной секты разобрались что к чему и сбежали с планеты под видом самоубийцства на инопланетный корабль, следующий за кометой Хале-Боп.Не случайно у нее два хвоста было. А мы? Коптим пока... Пошел в церковь. Не к началу, правда.Чувствую себя очень скованно. Да и нет навыкак целой цепи предписаний и обязанностей. Женщины с непокрытыми головами друг у дружки берут косынку, чтобыу батюшки исповедаться и сразу снять. К церкви можно привыкнуть, принять в том виде, в каком она есть.В Цюрихе достаточный выбор из солидарного по вероисповеданию. Хотя город протестанский, он подобен Невскому проспекту периода расцвета царской России, полный выбор и набор. В принципе, вполне подходят учреждения католического типа, тем более,что Рита католичка. В католическом храме есть иконы, скульптура, орган, культ мощей и реликвий. Это не книжная догматика рефлрматов, господство давно написанных догм. Хотя русский священник тоже на службе он работает. И бывает, не всегда творчески. Дважда слыхал от него довольно элементарные рассуждения о кресте, как о символе позора в древнем Риме, на котором казнили. Правда, сегодня игумен Венедикт прорвался, он страстно говорил о Фоме, не уверовавшем в Воскресение Спасителя. Было довольно много мужчин. Мужчины, как правило, не повторяются. Женщины, в основном , те же. Вот и в церкви я встречаю аналог Марины Текменжи. Точнее, в Цюрнихе две Марины Текменжи. Художница Радуга и переводчица, собирающая пожертвования. Что это за типаж за такой? Крупные черты лица, простоватость, гримасы. Оригинальная Марина, правда, еще очень характерно курит и в застолье может победить многих мужиков, вместе взятых. Радуга есть гречневую кашу из пластиковой тарелочки, поставленной на велосипед, здесь оригинально и не так дорого, если даже в Мигро обедать. Переводчицу толком не знаю, но такой же хитрюще-лукавый взгляд, привычка жизни, обычай тянуть, не предвещающий ничего хорошего. В Цюрихе, можно сказать, три учреждения православного направления. Московская патриархия, эмигрантская церковь в изгнании и греческая. Все расположены недалдеко от меня кругом, ожерельем, как невесты на выданье. Самая экстравагантная греческая недавно возведена в бетоне. Огромное владение в целый квартал и несколько этажей. Когда ее строили в самом расцвете, был Плацшпиц наркоманов на Леттене у самого подножия стройки. Подъезжать на велосипеде было страшно, но любопытно, такого обилия типов, такой бьющей жизни редко где увидеть, особенно в Цюрихе, но все равно это уже было не то по сравнению с Плацшпицем за Ландесмузеумом. За Швейцарском национальном историческом музеем.Вот где был настоящий облик эпохи с толпами торгующих, ходячими мумиями, бледно-зелеными с характерными глазами, застывшим взглядом, но достаточно технично сооружающих жгут. За Ландесмузеумом я впервые услыхал словосочетание туркиш шугер и видал белый, чуть желтовытый порошек. который можно было пробовать и покупать. К счастью денег не было. Груды мусопра, использованных шприцов, везде потеки крови, слипшейся побуревшей. смешавшейся сгрязью...

ПУПОК
Если Киев называют матерью городов русских, Нью-Йорк - большим яблоком, то Цюрих (Zh) - это пупок. Просто пупок . пуп земли, впадающая и выдающаяся часть тела, противоречивая в оценках и самооценках, не слишком испорченная славой и достаточно существенная в своем узловом моменте. Пупок - начало начал, элемент в чем-то стеснительно постыдный, но и ужастно красивый - зависит от того, как воспринимать данный узел общего миростроения. Цюрих - таможенный пост при гельветах, граница варварского с цивилизованным миром для римлян, исток дадаизма новейших времен, а также, собственно говоря, родина анархии и железного педантизма. Цюрих - это центр тайных и явных знаний, как и метрополия артистического творчества, Именно за обладание этим городом более 200 лет назад произошли две битвы между союзными австро-русскими и французскими войсками. Если Суворов соединился бы под Цюрихом, под пупком, с частями Римского-Корсакова, он пошел бы дальше на Париж и ... тогда неизвестно, что было бы сейчас. План осуществился лишь 15 лет спустя императором Александром 1, но в промежутке была еще война Наполеона в России и переправа на реке Березина в нынешней Беларуси, при отступлении французов на которой погибли 12 тысяч храбро сражавшихся швейцарских гвардейцев. Цюрих - город контрастов полный чувства значимости и собственного достоинства, это один из важнейших центров вселенной, часть большого взаимосвязанного организма. Отрадно сознавать, что этот город принадлежит не только местным цюрихским чиновникам, это наш город в котором чувствуется легко и прекрасно.